Теория соблазнителя

Теория соблазнителя

Поезд шел на юг. Я лежал на верхней полке. Некто Чашкин и его знакомый сидели внизу и вели разговор, который мне удалось записать почти слово в слово.

— Мысль моя теперь уходит по другим стезям, по иным тропинкам. Почти половина зимы позади, и скоро весна. На реках ледоход. Половодье. И реки стремительным бегом, как бы боясь опоздать, вливаются в моря. На берегу морей, пляжи, золотой песок, гладко обточенная галька... Вот я и готовлюсь...

— Да постой, Чашкин, постой! А в чем же выражается твоя подготовка?

— Я занят теоретическими размышлениями. Я вырабатываю план летней работы и подвожу теоретическую базу.

— Да ты толковей расскажи.

— Изволь. Летом, как водится, я получаю отпуск и имея некоторые излишки кислот в желудке, получаю место в каком - нибудь санатории на юге. Приезжаю на юг,  отдыхаю, загораю, знакомлюсь. Так вот для этого нужна теория.

— Да какая же тут теория?

— Ты подходишь к этим вещам слишком грубо. А нужна тонкость. Потребны иные слова. И какие слова! Уверенные, убедительные, а главное, современные, созвучные нашей беллетристике. Кстати, о беллетристике. Бойся книжек и книжных выражений, как антонова огня. Если что-нибудь в книжке напечатано, пропало. Начнешь подъезжать к женщине, а она тебя вдруг как кипятком ошпарит: "Все, что вы говорите, это так неоригинально. Об этом даже в книжках пишут". Вот и остаешься дурак - дураком.

— Как же ты выходишь из этого положения?

— Мучаюсь, братец! Мучаюсь. Каждый год, начиная с первых чисел января, приходится мою теорию починять, обновлять, ремонтировать, а иногда пускать на снос. И засучив рукава, и обливаясь потом, браться строить новое. Так вот в позапрошлом году я продумал, обосновал и проработал теорию, которая названа мною "теорией дополнения". Проверял на практике — дей- ствует. А заключается она вот в чем.

 Познакомлюсь, поговорим, потолкуем раз, другой, а дня через три начинаю выпускать свою теорию. Женщина, например, замужняя. Хорошо. Говорит, что любит мужа своего, относится к нему по-товарищески. Пожалуйста, сколько угодно. Я и не говорю, что не надо мужа любить. Это, гражданка, ваше частное дело. Наоборот, любите, крепко любите вашего мужа, а скажитека, гражданка, есть у нас совершенные люди? Нет. Муж ваш совершенство? Конечно, нет.

 У одного человека доброта, у другого красота, третий храбрец каких мало, четвертый красив и здоров, пятый одарен музыкальными способностями, шестой хорошо плавает, а у седьмого столько сердечности и теплоты, что хоть пруд пруди. Так... Человек, говорю я, должен стремиться к совершенству, нельзя себя ограничивать. Ваш муж, гражданка, великолепный человек. Я его сам начинаю уважать и любить, хотя и не знаю его. Но всех качеств у него нет. Надо, чтобы один человек дополнял другого:

— Ну, и что же? Как воспринимается твоя теория?

— Бывает, что доходит, а ежели нет, тогда маленький укол: "Вы раба условностей, в вас еще много мещанства". Как уколю "мещанством", тут крышка, немногие выносят.

— Так-так. Ловко. Ну, а в прошлом году на какой теоретической основе ты работал?

— Коне 1 о, на новой. Более, как бы старая за год уже не проникла в какую-нибудь книжку. Отложил я ее в сторону, про запас, и вышел на южные солнечные берега с новым оружием. По старой терминологии я новую теорию мог бы назвать "теорией родственных душ".

— Понятно.

— Ничего тебе не понятно, ты раньше выслушай. Познакомился, держу себя серьезно, ни слова лишнего, ни намека какого-нибудь. Разговариваем, о том о сем, осуждаю легкость поведения. Молодежь то, мол, теперешняя какая, а? А в литературе, мол, какие царят нравы, а? Соглашается. Продолжаю. Говорю о товарищеских отношениях между мужчиной и женщиной. Я настаиваю, что такие отношения могут быть. Соглашается. Проходит еще день, другой. Приступаю более энергично к делу. "Скажите, гражданка, вы состоите в обществе охраны природы?". "Нет!" "Нехорошо, теперь, в такое время, как вернетесь, обязательно вступите!" Вижу, собеседница моя смотрит на меня так ласково и благодарно. "Вы - говорит она - не такой, как все. Ведь до сих пор никто не говорил мне об охране природы, а я уже четвертый год езжу на юг." "Так вступите?" - спрашиваю. Соглашается.

Назавтра начинаю лекции насчет империализма, охраны материнства, космоса, телевидения и созвездия Зодиака. Слушает, раскрыв рот,  особенно глушу ее Зодиаком. Проходит несколько дней, подпущу я это побольше Зодиака, пройдусь маленько насчет своего одиночества, скажу ей о том, как она чутка, и... Зодиак помог. А вот в нынешнем году... Да ты что? Чего кривишься, что такое говоришь? Не Зодиак, а пошляк?

 Видно, ты мещанин и больше ничего.